Черная Весна - Страница 47

– Думать надо ко времени, теперь-то уж чего, – сообщил он мне и сунул сумку в руки. – Держи вот, понесешь. И пошевеливайся, мыслитель. Сам же говорил, что времени у нас нет.

Мы покинули дом мага, причем замыкать его на замок он и не подумал.

– А почему? – я показал на дверь. – Ну, открыто у вас всегда.

– Таков местный закон. – Унс недовольно поморщился оттого, что солнце ударило ему в глаза, и прикрыл их ладонью. – Маги не имеют права закрывать двери своего дома днем, дабы никто не подумал, что они что-то злоумышляют. Ерунда полная, но приходится соответствовать. Пошел вон!

Последнее относилось не ко мне, а к торговцу, который, приблизившись к нам, попробовал предложить свой товар. А именно – магически зачарованный кошель, в котором никогда не переводятся деньги.

Именно в этот момент я понял, что путешествие по городу в компании этого человека будет очень, очень увлекательным.

Так оно и вышло. Для начала, Два Серебряка поругался с торговкой овощами, которая очень некстати решила взбодрить свой товар путем обрызгивания его водой. Несколько капель попали на рукав Унса, этого было достаточно для начала скандала, из которого маг, к слову, не вышел победителем. Даже его сварливости не хватило для победы над таким матерым противником, как уличная торговка. Правда, для того чтобы последнее слово осталось за ним, он цапнул с прилавка изрядных размеров морковку.

После он со знанием дела раскритиковал несколько харчевен, попавшихся нам по дороге, причем делал это так громко, что у одной из них нас чуть не побили тамошние работники, услышавшие его: «Тут не еда, тут отрава! Попробовал бы ты их жареную рыбу!».

У меня сложилось впечатление, что Унс был недоволен всем, буквально всем, что его окружало. И не держал это раздражение в себе, щедро делясь им с окружающим миром.

Как его не убили до сих пор? Каким образом ему удалось столько времени протянуть?

Я уж молчу о том, как у меня всякий раз тряслись поджилки при мысли, что в один прекрасный момент к нам прицепится городская стража, заинтересовавшаяся тем или иным скандалом.

В результате, тот факт, что мы смогли добраться до летних домов, я мог определить только как «чудо обыкновенное, небывалое». Вообще-то мне думалось, что на свете чудес не бывает, по крайней мере до сегодняшнего дня я в них не верил. Однако же вот, свершилось!

Кстати – последний отрезок пути, пролегающий по леску, кустам и оврагу, Унс добросовестно высказывал все, что обо мне думает, причем не смягчая выражений. Я отмалчивался. Да мне, по сути, было все равно, для меня главным было то, чтобы Гарольд, когда я войду в дом, еще дышал.

Он дышал. Более того – он был в сознании. Правда, выглядел так, что мне стало ясно – если сейчас ничего не сделать, то мой друг покинет этот мир.

– Эраст, – еще слышно произнес он. – Эраст…

Мне стало ясно – он подумал, что я его бросил. Когда он оклемается, то за такие мысли я непременно дам ему в нос.

– Проклятие, как и было сказано, – сообщил мне Унс, только глянув на рану. Точнее – на черно-синее пульсирующее пятно, в которое превратился бок Гарольда. – И довольно сильное.

– Это кто? – прошептал Монброн, глядя на меня.

– Я? – ткнул себя пальцем в грудь Два Серебряка. – Посланец Смерти, кто же еще?

В глазах Гарольда появилось нечто вроде страха. Впервые на моей памяти я такое увидел. И, надеюсь, в последний раз.

– Жалко, что я умылся, – сообщил мне Унс. – Как бы эффектно я сейчас смотрелся с набеленным лицом, а?

– Делайте уже что-то, – потребовал я. – Потом пошутим.

– Э, нет, – Унс отошел от кровати, на которой лежал Монброн, и уселся в плетеное кресло, стоявшее у стены. – Сначала пусть он подтвердит твою клятву. Без этого я и пальцем не шевельну.

Гарольд в этот момент издал низкий горловой звук, его тело дернулось.

– О, конвульсии, – даже как-то радостно сообщил мне маг. – Уходит за Грань.

– Ну и как он что-то может подтвердить? – возмутился я.

– Не знаю даже. – Унс забросил ногу на ногу. – Попробуй его потеребить. В нем жизнь-то еще теплится.

Все. Мое терпение кончилось.

Я схватил шпагу, которую Гарольд, несмотря на свое состояние, все-таки умудрился притащить с собой сюда и, злобно оскалившись, подскочил к магу, с интересом наблюдающему за мной.

– Ага! – хлопнул в ладоши он. – Похоже, это тот самый клинок, которым твоего друга подкололи? Это же он?

– Он, – прорычал я. – Лечи его, а то я…

– Что – «ты»? Ну вот что – «ты»? – Два Серебряка посмотрел на меня с усмешкой. – Боги, что за поколение идет нам на смену. Ничего не умеют, ничего не знают, а туда же. Ну-ка, дай сюда.

Он поднялся с кресла, вырвал шпагу у меня из рук и провел ладонью над лезвием, которое моментально засветилось серебристым цветом. Но не только им – от острия и до середины клинка обозначилась тонкая, как нить, черная линия.

– Вот и оно, заклинание проклятия, – удовлетворенно сообщил мне Унс. – Старая работа, тонкого плетения. И без преувеличения скажу – великолепная. Сейчас такое мало кто сможет сотворить. Я вот точно нет, да и наставник твой, пожалуй что, тоже. Слушай, подари мне эту шпагу, а? На что она тебе?

В этот момент Гарольд позади нас охнул и часто-часто задышал. Обернувшись, я увидел, что его тело выгнулось дугой.

– А вот теперь пора, – уже не игриво, а деловито сообщил мне Два Серебряка, бросил шпагу на кресло и поспешил к кровати, на которой умирал мой друг.

Он приложил ладонь к его ране, которая пульсировала так, что возникало ощущение, будто она вот-вот прорвется, и оттуда, из тела Монброна, вылезет нечто. То, что пожирает его изнутри.