Черная Весна - Страница 86

– Да, – сказал Тобиас, который тоже скинул камзол. – Давай быстро с этим всем закончим.

Ну да, шансов у этого толстяка против поджарого Гарольда не было никаких. Может, будь он лет на десять моложе, результат поединка был бы непредсказуемым, но сейчас все было ясно с самого начала.

Я, кстати, думал, что там не все жир, что там и мышцы есть. Вон наш Карл тоже выглядит со стороны достаточно внушительно. В смысле упитанности. Но там жира нет, там одни мускулы. А тут сало с боков свисает, брюхо под рубахой трясется. Камзол все это хоть как-то скрывал, а без него картина стала совсем уж жалостливая.

К чести Тобиаса, могу сказать, что как за шпагу держаться, он знал. Думаю, в молодости хорошим фехтовальщиком был. Он даже умудрился продержаться целую одну минуту, отражая атаки Гарольда.

Но и только. После этого дыхание у Тобиаса сбилось, пот заливал лицо, а тут еще и полуденная жара…

Он пропустил один удар, потом второй, его рубаху запятнала кровь.

Я видел, что задумал Гарольд. Он хотел растянуть победу, он хотел заставить умирать своего врага снова и снова. И я душой принимал это его решение.

Потому я и не понял, отчего третий удар был нанесен точно в сердце Тобиаса.

– Как-то так, – крутанул шпагу Монброн. – Один долг выплачен.

В толпе, рядом с помостом, кто-то заплакал, надо думать, родные дядюшки. Кому еще рыдать по этому человеку?

– Отличный удар, Гарольд. – Эдуард несколько раз хлопнул в ладоши. – «Полет скворца», любимый выпад твоего батюшки. Видишь, я помню.

Монброн поклонился королю, благодаря за эти слова.

Тем временем пара стражников подхватила тело дядюшки Тобиаса за ноги и оттащила в сторону.

– Вперед, – сказал я Генриху. – Чего ждем? Иди туда. Я добрый, я тебе позицию получше уступаю. Пусть мне солнце в глаза светит.

– Не хочу, – пробормотал тот еле слышно. – Давай разойдемся миром. Пожалуйста!

– Скажи об этом вон Гарольду, – посоветовал ему я. – Ты же умеешь хорошо говорить. Как там? «Я испытаю давно ожидаемую огромную радость, глядя на то, как тебя четвертуют на Судной площади». Ничего не перепутал, так ведь ты говорил? Ну так теперь моя очередь испытывать давно ожидаемую радость. Пошел.

И я уже не особо скрываясь, толкнул брата Гарольда в спину.

– И шпагу не забудь достать, – посоветовал я ему во весь голос. – Хоть умри достойно. Да и нет у меня желания просто перерезать тебе глотку.

Народ одобрительно зашумел. Вообще – мы явно пришлись по душе толпе. Вот только интересно – если бы не мы убивали, а нас, они бы так же радостно шумели?

Проходя мимо Монброна, который вытирал клинок шпаги платком, я остановился.

– Если ты передумал, скажи мне это сейчас, – произнес я. – Одно твое слово, и я оставлю его в живых.

– Сделай это быстро, – попросил он меня. – Это моя единственная просьба. Пусть он не мучается.

– Этого ты тоже так пожалел? – кивнул я в ту сторону, где лежало тело Тобиаса.

– Знаешь, он пытался сражаться, – ответил мне мой друг. – Да, он был подлецом, но умер как воин. Это достойно уважения.

– Такой взгляд на вещи тебя когда-нибудь в могилу сведет, – недовольно буркнул я. – Слишком это возвышенно, слишком романтично.

– Иди, Генрих уже ждет, – подтолкнул меня к центру помоста Монброн. – Удачи.

Только взглянув на то, какую стойку принял Генрих, я мысленно вздохнул. Вот все-таки забавная шутка жизнь. И прав был Ворон, утверждая, что всякое происшествие в ней всегда повторяется дважды, причем во второй раз как балаганная комедия.

Полтора месяца назад напротив меня уже стоял очень умный и талантливый молодой маг, который совершенно не умел владеть шпагой. Его звали Прим. И я, заметим, не хотел его убивать. Точнее – убить-то его я был не против, но делать этого не собирался. Мне было невыгодно отнимать его жизнь.

И вот это повторилось снова. Напротив меня снова стоит очень умный и по-своему очень талантливый молодой человек, который ни разу не боец. Вот только ситуация изменилась. Теперь мне не надо думать, как бы не убить своего противника. Напротив, мне это надо сделать очень быстро.

Жизнь – кольцо, без начала и конца.

Я отсалютовал Генриху шпагой, как того велели законы поединка. Он, заметим, даже не подумал мне ответить.

Быстро сократив расстояние между нами, я сделал выпад и был полностью уверен, что он его даже толком не отобьет.

И чуть не получил удар дагой в грудь. Он мой выпад не просто парировал. Он предпринимал ответные атаки, причем очень даже уверенно.

Мы обменялись парой ударов, сталь мелодично звякнула о сталь.

Вот всем хорош подарок семейства де Фюрьи – тут тебе и отменный баланс, и удобная рукоять, и чашка, закрывающая руку. Но она длиннее моего старого клинка, и это мне немного мешает. Скажем так – будь со мной та шпага, которую когда-то мне купил Агриппа, лежать бы уже брату Гарольда в луже крови.

Я пытался обвести защиту Генриха уколами в руку и грудь, но он держал дистанцию, достаточно ловко парируя мои удары.

Надо думать, что он предвидел нечто подобное и занимался с каким-то мастером боя втайне от всех. Ну и потом – все-таки он из семьи с традициями, каким бы умником он ни был, все одно азы фехтования он дома получил.

Потому и продержался еще пару минут. Уроки с наставником – это хорошо, но мой, пусть пока и небольшой, опыт настоящих боев, тех, что не на жизнь а насмерть, дал себя знать.

При очередном обмене ударами мне удалось зацепить его гарду своей, благо она у него была в виде витых колец. Убедившись, что все идет как надо, я рванул шпагу на себя, выдирая оружие у него из рук. Этот трюк в свое время мне показал Гарольд, назвав его достаточно грязным, но действенным.